ARGOнавты. За всё надо платить!

Уроки Школы Океан — Благополучие

Глава «ARGOнавты»

 

Плавание в Японию

Первая яхта под советским флагом пришла в Японию летом 1979 года.
Это было ответное мероприятие на визит яхтсменов Страны Восходящего Солнца, которые посетили Находку в августе 78 го. До этого они несколько лет безрезультатно пытались получить разрешение прийти во Владивосток. И только накануне Московской Олимпиады наши власти дали добро, чтобы продемонстрировать «открытость» Страны Советов. Нам повезло, Владивосток — база военно-морского флота, по этой причине им предложили Находку – город побратим Майдзуру, что в 500 миль к югу (префектура Киото), второй город – побратим – Отару в 450 милях к востоку от Находки.

После этого визита, по дипломатическому протоколу, должен последовать ответный визит, по линии городов побратимов, и Находкинский горком партии собрал нас, яхтсменов города, с предложением рассмотреть эту тему. В городе два яхт-клуба — «богатый» у рыбаков, База Активного Морского Рыболовства (БАМР) и наш, Находкинского Морского Торгового Порта (НМТП), клуб, основателем которого мне довелось быть и которым руководил семь лет (1976-83).

В то время ни у рыбаков, ни у нас подходящих крейсерских яхт не было.
Но каким-то чудом Бамровцы получили новую яхту типа «Алькор» производства Ленинградской верфи спортивного судостроения, а нам удалась найти и купить у кондитерской фабрики «Калев» немало походившую по Балтике «Арго», однотонник Таллинской постройки.

Эту яхту долго пытались продать в тайне от местной (таллинской) парусной общественности, поскольку все были в курсе, что носовая часть обшивки корпуса яхты поражена грибком и никто не знал как справиться с этой напастью. Яхта прочно вошла в категорию «безнадег» по приговору местных специалистов. Мы так и купили «безнадегу», не имея представления об этой трагической раковой опухоли, пожиравшей кедровую обшивку корпуса в носовой части.

Доставить яхту через всю страну, да ещё с негабаритом по ширине, сколько трудов стоило только изготовить специальный кильблок, соответствующий всем правилам и требованиям, получить вагон с платформой «для прикрытия» выступающей на три метра за пределы вагона мачты, в разгар уборки урожая, когда за каждый вагон шла война.
Невероятным везением за месяц до этих событий начальник Нашего Порта из Находки был переведен в Таллин на соответствующую должность, и он сделал для земляков всё, что мог. Мне пришлось трижды продлевать командировку — много времени ушло на изготовление кильблока, спасло только то, что был немалый опыт работы с древесиной и неукротимое желание заполучить эту яхту, о чём ещё совсем недавно не приходилось и мечтать.

28 октября 1978 года со стометровой высоты дороги, под которой отвесная скала (часть горы срубили до уровня моря чтобы расширить территорию порта) увидел яхту! Вот это подарок к тридцатилетию! Вагон с яхтой и платформой прикрытием рядом с нашей зимней базой на территории порта – какое прекрасное зрелище с этой высоты, какое счастье!
Мы сразу же обнаружили «раковую опухоль», тщательно удалили всю поврежденную грибком древесину обшивки корпуса и почти четыре метра ясеневого форштевня, переходящего в килевой брус. Когда наш лучший друг из Бамровского клуба увидел развороченную часть яхты, он ничего не сказал. И только весной признался, подумал: «никогда эта яхта не будет на воде, а уж к началу плавания в Японию, к середине лета и подавно.» А у нас ещё с осени был запланирован тренировочный поход двумя яхтами во Владивосток перед тем, как отправиться в Японию.
В начале лета 79 года обновленная «Арго», помолодевшая, как будто получившая нежданно-негаданно новую жизнь, неожиданно для всех превратившаяся из гадкого утенка в прекрасного лебедя, покачивалась на воде сверкая свежеокрашенными бортами, рядом с нашей базой в порту, готовая к своему первому плаванию по Дальневосточным водам. Во Владивосток мы-таки сходили, что не удалось нашим друзьям рыбакам-колхозникам, как некоторые из наших ребят в шутку называли наших друзей-конкурентов. А не удалось по простой причине: работ по подготовке яхты у них было совсем немного, и зимой они ничего не делали, а потом просто не успели, когда весна пришла и показала кто где…

Плавание в Японию, конечно, было «эпохальным», как потом писали в западной прессе. В это же самое время в Англии проходила наиболее трагическая за всю историю паруса гонка «Фастнет-79».

Наш путь в Майдзуру тоже не был усыпан розами. Практически все 500 миль мы шли в лавировку против встречного шторма. Укачались все, палуба была похожа на лежбище котиков. На четвертые сутки южнокорейские рыбаки со встречного сейнера в обмен на сгущенку подбросили нам ящик свежих кальмаров, которые мы отварили в морской воде, это была первая после отхода пища, попавшая в наши опустошенные желудки. Кроме таких желанных кальмаров, мы получили от рыбаков координаты. Как известно, опрос местных жителей самый простой и надежный способ ОМС(определение места судна в море). Так или иначе, к вечеру пятого дня мы вышли точно ко входу в залив Касивадзаки, в глубине которого на крутых, изрезанных бухтами берегах, расположен наш побратим город Майдзуру.

Нас предупреждали друзья моряки Дальневосточного пароходства – смотрите не поверните налево от входа в бухту, там военно-морская база.

Именно туда «налево» нас и отбуксировал поутру лоцманский катер.
Прямо к причалу муниципалитета, где уже выстроились его сотрудники во главе с мэром, который зааплодировал, как только «АРГО» коснулась причала своим белоснежным бортом, примеру мэра тут же последовали рукоплескания его дружелюбных сотрудников.

Эта неделя в Японии осталась в памяти как чудесная сказка.

Потом мы без приключений вернулись на нашу Великую Родину, шокирующую, неприбранную после идеального порядка в Японии.

Наши друзья на яхте «Капитан Гришин» (которую они назвали в честь передовика производства) побывали во втором городе побратиме Находки – Отару. По непонятной причине они пришли в Японию на сутки позже нас, причем нам «посоветовали» «побыть в гостинице» первые сутки. Причина выяснилась после того, как с нас сняли карантин или домашний арест (что нисколько не угнетало). Гостиница национального типа с татами на полу и маленьким прелестным внутренним садиком воспринималась нами, как райское место, куда в самом чудесном сне мы не мечтали попасть. Наши незадачливые друзья мореходы похоже слегка заблудились. Но как только они объявились, «жизнь наладилась» у японской принимающей стороны, т.к. наша жизнь «в заточении» воспринималась нами итак как волшебная сказка, где обед с мэром в ресторане и обильное застолье в гостинице с неограниченным количеством японского пива, вместо запланированного проживания и питания на яхте. Правда, дня через три-четыре, когда мы впервые проведали «Арго», мирно стоящую у причала, под круглосуточной охраной полицейских, нам пришлось выбросить в мусорный ящик дефицитный сервилат и растаявшие от жары не менее дефицитные шоколадные конфеты. Температура морской воды 30 градусов. Нас жара не смущала, мы быстро перемещались из микроавтобуса с кондиционером в прохладу гостиницы или очередного ресторана. Все прелести жизни за счет принимающей стороны, о чем мы и думать не могли, заготавливая продукты на переход и стоянку перед отходом на складах Торгмортранса.

Надо-ли писать обо всем этом даже без многочисленных подробностей, всплывающих по прошествии 35-ти лет?

Главное, конечно же, не в этих подробностях, так надолго застрявших в памяти.

 

Плавание во льдах

Попробую короче.
В те дни, когда население всей Страна Советов значительную часть времени проводило у телевизоров чтобы не упустить подробности олимпиады, мы шли на «Арго» по Татарскому проливу на север, в Охотское Море к Шантарским Островам. Тогда мы все зачитывались книгами Анатолия Вахова «Трагедия капитана Лигова», «Фонтаны на горизонте» о наших предках-первопроходцах, обживавших дальневосточные окраины Российской Империи, и нам очень хотелось побывать на Шантарских островах, что расположены в юго-западной части Охотского Моря.
Правда, на сами острова мы так и не попали. Но приключения совсем другого плана, которые нам тогда пришлось пережить, были настолько необычны, что мы не сильно огорчились тем, что наша первоначальная цель растворилась во Льдах! В августе льды? Да такие, что и в самое холодное время года в этих местах никогда не бывало. Необыкновенно жаркое лето и сильный южный шторм, с которым мы промчались между Сахалином и материком по проливу Невельского, вынес подтаявшие паковые льды из мелководных губ-заливов юго-западной части Охотского Моря. Трое суток мы пытались пробиться сквозь льды толщиной до десяти метров. Не знаю, чем бы вся эта безумная затея закончилась, но по просьбам двух членов экипажа, которые с каждым днем скитания по паковым льдам звучали все настойчивей, мы повернули обратно. Юре Осипову нужно было на работу, заканчивался отпуск, а Володе Якубовичу лететь к родителям в Одессу. Уже потом Володя мне признался, что не верил в спасение из, как ему казалось смертельного ледового плена, но, говорит, посмотрю на тебя — ни страха, ни паники, и появлялась надежда – не все потеряно. Юру мы звали предохранителем, он всегда рулил на своей вахте на несколько градусов от берега, он же едва не погубил нас всех своей «предосторожностью», когда в темноте безлунной ночи мы неожиданно приблизились к ледовому полю. Юра выскочил на палубу, как черт из коробочки, мгновенно оказался у мачты, отдал стопора обоих фалов, в одну секунду паруса легли на палубу, и нас понесло попутным ветром на кромку ледового поля, где многотонные льдинки, как жернова перемалывали друг друга, и от нас остались бы только щепки, да вовремя мелькнула правильная мысль. Яхта ещё имела ход и слушалась руля, нам удалось пройти в притирку между двумя льдинами и войти в ледовое поле, где вода всегда спокойная — льды гасят волнение. Юра после приключений во льдах выглядел явно подавленным. Похоже ему не удалось справиться с психологической нагрузкой. Но тогда в эти три ледовых дня, мне было невдомек, что кто-то в экипаже так сильно переживает за свою судьбу.

В том возрасте страха не было перед стихиями, Морем-Океаном, но чётко ощущал, что нет более опасного зверя на планете, чем человек.

Мое почтение к Стихиям – Океану с годами и опытом возросло значительно. А также стало понятно, как жалок и ничтожен человек в своем зверином или просто животном обличье, и как он же велик и прекрасен, сумев преодолеть в себе животное начало, пробудившись от летаргического сна.

Наши друзья Рыбаки-Колхозники, запланировавшие «Безостановочный переход до Магадана», встретив те же льды, зашли в Москальво, порт на севере Сахалина. Несколько дней спустя портовый буксир вывел их на чистую воду, через льды они прошли, заплатив ободранной краской с бортов. Повернув обратно, без приключений и без шума, они вернулись к своей работе и семьям, с утраченными на фанфары надеждами, но живыми и невредимыми. «Дохлый лев хуже живой собаки»?
И этот «раунд» они нам проиграли. Вся разница была в том, что мы не стремились кому –то что-то доказать. А хлопцам из БАМР хотелось убедить свое руководство в том, что они лучше, оправдать те немалые средства, которые выделялись на яхт-клуб их богатой организацией.

 

Второй поход в Японию или Универсальная формула

В этом же году в 600 мильной гонке наша старушка «Арго» заняла второе место, хотя по гандикапу нам должны были присудить первое, т.к. наша яхта была менее быстроходной и построена раньше других. А «Капитан Гришин» оказался предпоследним. Меня ещё угораздило написать статью в местную газету о походе во льды и результатах 600 мильной гонки — соль на раны нашим закадычным друзьям.
По наивности мне и в голову не приходило, какие эмоции все эти события вызывали у наших друзей. А тем временем тучи над моей головой сгущались.
В 1981 году наши японские друзья-яхтсмены снова посетили нас на двух небольших яхтах, и мы начали готовиться к ответному визиту, которые теперь становились традиционными.
В этом же 81-ом году мы выиграли кубок Сибири и Дальнего Востока на катамаранах «Торнадо». Гонки проходили на акватории нашего родного залива Восток. От нашего клуба в гонках участвовало пять катамаранов. В трех первых гонках из семи наш катамаран (шкотовый Валера Сафиуллин) был первым. Наши друзья рыбаки не скрывали свой лозунг – победа куется на берегу, появилось ощущение опасности. И мы начали тренировки по взятию старта шеренгой. Все пять наших катамарана стартовали в ряд, где наш был в центре, прикрытый с каждого борта двумя другими. На старте очередной гонки регаты мы дружно как отрабатывали шли к старту шеренгой, а с обратной стороны стартовой линии, со стороны дистанции гонки, прямо на наш катамаран несся на полной скорости один из катамаранов наших конкурентов. Все было настолько наглядно, что не вызывало никаких сомнений, и мы все дружно подняли жуткий крик, камикадзе понял, что его намерения нам ясны, испугался и начал отворачивать, но не сумел избежать столкновения, но теперь уже не с нашей лодкой, а с одной из прикрытия.

Всю зиму усиленно готовились ко второму походу в Японию, к нашим друзьям в Майдзуру. С осени, на собрании экипажа (8 человек) распределили обязанности. Одним из важных дел была подготовка документов на визы экипажу, и эту бумажную работу поручили Толику Степовику, который работал секретарем комитета комсомола нашего Порта. Тем более, что он ничего другого делать не умел.
Время шло, экипаж трудился, каждый выполнял свою задачу, вот только бумажные дела не двигались с места. Мне хватало забот, приходилось работать часов по12 в сутки, и это не в тягость. Только уж очень не хотелось заниматься ещё и бумагами. Неоднократно пытался убедить нашего Секретаря взяться за дело. Под конец начал даже давить на совесть, мол ты, Толик, хороший парень, и если, как говоришь, нет у тебя времени, по причине занятости на работе, так имей совесть, откажись от плавания. Но и это не помогло. Бумаги мне пришлось делать самому, а вот визу мне не дали. Единственному из двух экипажей. Очумевший от длительной напряженной работы, в тот момент как будто расплющился о бетонный монолит советской действительности, в одно мгновенье оказавшись не у дел. Тогда это казалось непоправимой трагедией. И не только потому, что не пошел в Японию. Было понятно — однажды став невыездным, можно навсегда забыть о дальних плаваниях. Накопившаяся усталость, перерастала в депрессию. Рушилась мечта всей жизни.
Обе яхты ушли в Японию, капитаном на «Арго» пошел наш старпом Толик Завизионов, сам штурман профессионал. Но как оказалось, этого было недостаточно, экипаж был явно деморализован. Даже из порта не могли нормально выйти — шли непонятными зигзагами. Как слепые котята.
А через несколько дней меня вызвали в горком партии — во время шторма Толика Степовика смыло за борт, и поднять его не смогли. Осталась вдовой беременная жена с тремя дочерями дошкольного возраста.

Через год мы перебрались из Находки домой в Лазаревское, мама по состоянию здоровья уже не могла быть одна.

Несколько лет спустя Людмила объяснила мне природу моего отказа по визе.
У нашего лучшего друга, идейного руководителя яхт-клуба рыбаков, был близкий по духу приятель, переводчик-японист, родной дядя которого в то время возглавлял в Находке Комитет Государственной Безопасности. Похоже им не стоило большого труда соорудить компромат и вывести меня из игры.
«Победа в гонке куется на берегу!» Интересно, мучает-ли этого моего Друга совесть, но однажды он как-то между прочим обронил, что по его мнению ответственность за трагедию Степовика лежит именно на мне, правда не поясняя этой глубокой мысли. Конечно, мне можно было просто принять волевое решение и отстранить Толика Степовика от участия в этом плавании. Но мне тогда было невдомек, что именно он и был «засланным казачком», тайным соглядатаем от Органов, да Океану виднее. За всё приходится платить. Лучше всего платить добровольно и вовремя, иначе, как видно из этой истории, расплата может быть весьма суровой.
Для меня тогда вся эта история казалась жестоким ударом судьбы и воспринималась исключительно болезненно. И только много лет спустя стало понятно насколько важными и закономерными были эти события и как вовремя и в нужную для меня сторону развернулась моя судьба.
За Всё нужно платить!

И ещё, эта история для меня была одним из первых «суровых ударов судьбы», благодаря которым много лет спустя родилась «Универсальная Формула» — Никогда не потерпит поражения тот, кто научился воспринимать происходящее как должное…

Виктор Языков