Два мыса три океана

Мыс Горн

Ранним утром 2-го марта 1999 года, задолго до рассвета открылся огонь маяка на островах Диего Рамирес. Стихающий с полуночи ветер, позволил нам за пару часов пройти ещё миль пятнадцать до островов, и мы продолжали приближаться к самому известному и самому грозному Мысу на планете со скоростью узлов пять, ветер всё успокаивался, как будто понимал, что главная работа уже сделана. А с восходом солнца пришел и полный штиль. Едва заметный силуэт Мыса появился ещё в предрассветной дымке, а теперь Он явно вырисовывался на горизонте. За весь световой день мы так к нему существенно и не приблизились, разве что течение в пол узла несло нас на восток, незначительно, но всё-таки приближая к цели.

На всём пути от Новой Зеландии, более четырех тысяч миль, спокойная погода выдалась на день — два, а чем ближе к Мысу Горн, тем суровее становилась обстановка. Это единственное место, где могучая стена Андов преграждает путь западным ветрам Ревущих Сороковых и Вопящих Пятидесятых. Roaring Fourties & Sckriming Fifties, как это звучит на английском. Посмотрите на карту Южной Америки и Вы увидите как “Тонкий Хвостик” Южноамериканского континента отгибается “по ветру”, “уступая” напору неистовых штормовых ветров и соответствующих течений, тысячелетиями не прекращающих свою работу. Каждый моряк знает на практике об усилении ветра на мысах. Ветер не может подняться и обогнуть преграду сверху и поэтому встречая на своем пути горную гряду Андов, которые создают преграду западным ветрам по широте более чем на пятнадцать градусов, образовывая гигантскую ловушку, в которой вольные Бравые Весты ускоряются и бьются с неистовой силой, увеличивая и без того сильнейшее волнение.

Пятьдесят седьмой градус южной широты, меньше пятисот миль до Антарктиды, как сильно ощутимо здесь пронзительное дыхание ледяного континента.

Поразительная ситуация, с детских лет, сколько себя помню, думал об этих диких местах. Моряки всего мира чтут Мыс Горн как самое суровое испытание для тех, кто ходил этим путем. Прилегающие к Мысу воды называют кладбищем кораблей, да так оно и есть. Сколько поколений мореплавателей после Магеллана принесло свою жертву этому Мысу?

И вот мы здесь, и полный штиль, понятно, что штиль здесь явление исключительно редкое, но удивляет другое. Как может быть совершенно спокойной поверхность Океана там, где волны порой достигают тридцатиметровой высоты, а шторма, мертвая зыбь от которых распространяется на тысячи миль, почти не прекращаются.

Осознание нереальности происходящего впечатляет настолько, что полный штиль – суровое испытание для каждого гонщика, воспринимается сейчас как истинная благодать.

Ветер пришёл с заходом Солнца, едва Светило скрылось за горизонтом, первая рябь побежала по воде, и мы подняли паруса, весь день с утра отдыхавшие на палубе. С усилившимся до пяти-шести баллов «Бравым Вестом» (Brave West) мы буквально полетели навстречу с Мысом и к полуночи были на траверзе, нас разделяла с Ним миля, не больше. Полная луна освещает воистину Великий Океан, принесший нам столько испытаний, который оставался за кормой, Атлантику, встречающую нас после не столь уж продолжительной разлуки, всего три месяца, и Грозный Мыс разделяющий Два Океана, как бдительный безсменный часовой на границе. Он к нам благосклонен. Спасибо, О’ Великий, мы не забудем Вашу милость никогда, навсегда останется в памяти этот прекрасный день, наполненный волнующими переживаниями безмятежного покоя в царстве вечных бурь.
Да, всего три месяца с небольшим назад мы стартовали из Кейптауна на второй этап гонки. Как спрессовано время, сколько событий, штормов, какое напряжение всех сил, какой опыт получен за это короткое время. В обычной жизни на берегу такое не получишь за годы жизни. Три месяца, что разделяют эти два Мыса… и более десяти тысяч миль в Ревущих Сороковых и Вопящих Пятидесятых. А отсюда напрямую в три раза меньше! По этому пути идти не приходилось. И мысленно всегда расстояние между Мысами измерялось с запада на восток в бурлящих водах, окружающих Антарктиду.

Мыс Горн мы пролетаем под всеми парусами в полный бакштаг левого галса, по гладкой воде на средней скорости 12 узлов. Пройдя Мыс, мы идем, нет, мы летим – парим, а под прикрытием южноамериканского материка поверхность Океана абсолютно спокойная, свежий ветер создает лишь легкую рябь в полметра высотой, серебро пены на гребнях заливает всё окружающее пространство, полыхающее под лунным светом холодным пламенем.

Чистота вод вокруг Антарктиды внушает благостный священный трепет в душе, душа всегда стремится к чистоте, но как узнать об этом, не побывав в таком волшебном пространстве? Безусловно, самое прекрасное место на поверхности планеты, несмотря на все пронзительно холодные штормовые ветра, безумные волны, недели в промозглой сырости в опрокидывающейся яхте, которую постоянно беспорядочно трясет и бросает. Мы покидаем это пространство чистоты с мыслями о том, каких трудов стоило попасть в эту прекрасную суровую волшебную страну, каких испытаний стоило пройти очистившись, не пострадав и без потерь, и как ни грустно, осознавая удастся ли когда-нибудь в этом же теле здесь побывать? Как дорога нам чистота, что стоит всех этих трудов и испытаний.

Ещё один рассвет в окрестностях Великого Мыса. Пролив Де Ля Мер между островом Статен Айленд и Огненной Землей. Именно здесь, где океанские тысячеметровые глубины резко переходят в мелководный шельф и во время почти не прекращающихся штормов возникают самые губительные крутые волны с обрушивающимися гребнями, мы проходим, как в сказке, по спокойной воде в идеальных условиях. Свежий ветер после узкого пролива стихает, как будто рассыпается по обширной поверхности теперь уже Атлантического Океана. Берегов уже не видно, а обстановка как в надежно защищенной бухте, кое-где даже видны водоросли, плавающие на поверхности воды. Уже недалеко Фолкленды, здесь богатый подводный мир, много дельфинов, рыбы и даже пингвинов. На скорости узлов пять мы довольно мягко, но весьма ощутимо наезжаем швертом правого борта на что-то податливое и весьма объемное. Полностью останавливаемся, но подняв шверт продолжаем движение, без повреждений. Что это было? Такое плотное скопление водорослей? Брошенные рыбаками снасти? Неважно, главное: яхта не пострадала. Это знак, теперь мы ближе к людям, не стоит расслабляться, спокойные воды — это всего лишь передышка перед новыми испытаниями. Так и есть. В темноте наступившей ночи идем на хорошей скорости, по тихой воде, но в густом тумане. Вокруг великое множество небольших суденышек, ярко освещенные, на плавучих якорях, с раздвоенным парусом на корме – японские кальмароловы. Автоматические вьюшки выбирают снасти с множеством фосфорецирующих кальмарниц, на острых крючках которых кальмары, привлеченные светом и блеском снастей. Крючки без заусениц и кальмары сами падают на траспортеры и отправляются в цех на переработку, а снасти продолжают своё непрерывное движение по кругу опять за борт за новой добычей.
Нам приходится бдительно нести вахту, до тех пор пока полностью не пройден район промысла. Отдохнуть после продолжительной вахты как следует не удалось. Разбудил резкий дребезжащий сигнал авторулевого. Что-то случилось с гирокомпасом. Через узкий люк кормовой водонепроницаемой переборки заглядываю в ахтерпик, а здесь сюрприз, с полтонны воды перекатывается по отсеку. Весь наш запас пресной воды в пятилитровых пластиковых ёмкостях которые были упакованные в картонные коробки, теперь размокшие, а ёмкости в свободном плавании, гоняемые по отсеку морской водой, протерлись, и мутноватая жидкость в них теперь практически не пригодна для питья. Морская вода проникла в ахтерпик через escape hatch – люк на транце, обязательный по правилам гонки. Новшество, введенное не так давно — несколько яхт, после опрокидывания в гонках остались на плаву вверх килем. Эскейп хэтч позволяет гонщику выбраться из такой яхты без риска затопить яхту. Этот люк на транце в любом положении яхты находится над водой. В нашем случае он стал причиной попадания воды в корпус яхты. Оттяжка каретки гика-шкота попала под нижнюю кромку люка и выдавила уплотняющую прокладку между крышкой люка и его основанием. Вернул прокладку на место, откачал воду и заступил на вахту.

Ветер слабый попутный, едва не падая от усталости стою на руле уже несколько часов, пытаясь понять как жить дальше без воды и авторулевого. От жажды мы не умрем, до финиша в Уругвае миль пятьсот, дня три-четыре хода, это понятно. А как поддерживать гоночную скорость в таких условиях? Управляю румпелем стоя, свежий опыт показывает, что засыпать стоя не так опасно, когда колени подкашиваются успеваешь проснуться на лету так, чтобы не упасть. А когда засыпаешь сидя, голова падает на лебедку и если даже сама голова сильно не пострадает, то могут разбиться солцезащитные очки, приятного мало. Так или иначе долго продолжаться это не может, а убрать паруса совсем и лечь спать абсолютно неприемлемо – мы в гонке. Закручиваем стаксель, он всё равно на фордевинде практически не работает, закрепляем румпель и спать. Спать!

Просыпаюсь через час, мигом на палубе, все как было, лодка уверенно держится на курсе, со скоростью соответствующей погодным условиям. На радостях падаю в койку досыпать, ещё не понимая всей важности происходящего, этого нового открытия. Отдохнув и найдя наименее пострадавшую ёмкость, мутноватая жидкость с небольшой примесью морской воды, не смертельно, завариваю чай. Жизнь удалась! Несмотря ни на что, мы движемся к финишу с максимально возможной скоростью!

Пройдено практически три четверти кругосветной гонки. За это время авторулевой не работал на протяжении всего первого этапа. Яхта отлично шла с закрепленным рулем на острых курсах, в галфвинд (в полветра) и на крутом бакштаге. На более полных курсах, когда грот ложится на ванты, краспицы и теряет форму, поток воздуха обтекающий парус искажается, нарушается гармония, и яхта теряет способность лежать на курсе самостоятельно. Во время проектирования «Ветра Перемен» — начало 1995-го Боб предложил расположить киль ближе к корме. Два ассиметричных шверта в районе мачты создавали идеальный баланс на острых курсах, по мере уваливания, увеличения угла к ветру, шверт поднимается и центр бокового сопротивления смещается в корму, обеспечивая идеальный баланс. На полном бакштаге «Ветер Перемен» невозможно было настроить так, чтобы яхта шла с закрепленным рулем, а на фордевинд, как это только что стало понятно на третьем этапе перед финишем в Уругвае, при полностью поднятых швертах, «Ветер Перемен» идет с закрепленным рулем идеально! Так мы постепенно открывали законы, по которым всё происходит во вселенной. Идея же «Не рулить» пришла с «Дочерью Ветра», которую мы создавали с учетом уникального опыта «Ветра Перемен» уже целенаправленно как яхту, которая должна идти с закрепленным рулём на всех курсах к ветру. Для этого мы применили свободно стоящую мачту-крыло. Теперь в отсутствии вант и краспиц грот не терял форму на полном бакштаге. Результат создания этой яхты превзошел все ожидания. Пять лет строилась яхта и ещё восемь лет, за которые пройдено 50 000 миль мы продолжали совершенствовать отдельные узлы и главное: способность яхты стабильно идти с закрепленным рулем на всех курсах относительно ветра.

Мыс Доброй Надежды

31.12.13

Мы вышли с острова Маврикий, Порт Луис 14 декабря 2013-го года. Первые пять-шесть суток ветра почти не было. Жара, аж плавятся мозги. За пять суток прошли всего триста миль, это почти в три раза меньше нашей обычной нормы. Самый разгар сезона ураганов, и нам бы поскорее убраться из этого пекла. Тем более, что ураганы зарождаются здесь именно в такую погоду.

Ещё до начала плавания, до отхода с Канар 10-го марта 12-го года, когда прорабатывал маршрут кругосветного плавания, самое большое беспокойство вызывал именно этот участок: Индийский Океан у берегов Южной Африки. Мощное течение Ангулас, на наших картах течение Мыса Игольный, проходит по границе шельфа со скоростью четыре узла, самое быстрое течение на поверхности Мирового Океана. Само по себе течение, да ещё попутное – это благо, если бы не сильный штормовой ветер от юго-запада, который с завидной регулярностью превращает эти воды в самое опасное место на планете для моряков. Не только для нас, кто ходит на маленьких корабликах под парусами, но и для самым крупных гигантов, супертанкеров, до пятисот метров длиной. Нередки случаи, когда попав оконечностями на две вершины волн, эти огромные суда ломаются на две части и мгновенно исчезают в пучине. Иногда гигантские суда исчезают без следа, как будто никогда их и не было, не успев подать сигнал SOS (Save our Soles) — Спасите Наши Души!

В течении нескольких лет тщательно изучалась информация об этом регионе: Американские Pilot Charts и наши Атласы Океанов, яхтенная литература на русском и английском, специальные яхтенные лоции южноафриканского побережья Индийского Океана. Кроме всего этого изобилия, у нас был ещё один, эксклюзивный источник. Петр Алексеевич Самохвалов, капитан российского супертраулера «Захар Сорокин», который находился в сухом доке Кейптауна в ноябре — декабре 1998-го года. Петр Алексеевич был среди встречающих на причале Альберт и Виктория, где швартовались яхты участников кругосветной гонки одиночек Around Alone 98-99, когда «Ветер Перемен» после первого этапа в солнечный ветреный полдень пришёл в Кейптаун, пройдя первые шесть тысяч миль гонки за 44 дня. С тех пор Алексеевич больше пятнадцати лет бороздил воды Южной Африки и стал для нас источником поистине безценной информации.

Тогда этот внеплановый заход «Захара Сорокина» на ремонт стал для нас невероятной удачей.
Супертраулер стал для нас гостиницей и столовой, ремонтной базой, источником рабочей силы, и кроме всего прочего, благодаря инициативе Капитана Самохвалова, мы получили весьма щедрую финансовую поддержку от руководства Мурманского Тралфлота под флагом которого был «Захар Сорокин».

А теперь пятнадцать лет спустя, мы встретились с Петром Алексеевичем в пятидесяти милях к югу от побережья ЮАР в канун Нового 2014-го года.
На пути с Маврикия мы постоянно были на связи и получали самую достоверную информацию о погоде в регионе и квалифицированные рекомендации Мастера (всегда ищите Мастера, он поделится всем, что имеет) для прохождения этого наиболее сложного участка нашего четвертого завершающего этапа кругосветного плавания.

31 декабря 2013 года. Полдень
«Desert Diamond» после ночной рыбалки, шёл нам навстречу. Большую часть прошлой ночи ветра не было, лежали в дрейфе. Несмотря на это, казалось бы неприятное обстоятельство, мы пришли в точку встречи, назначенную накануне, вовремя. Всю ночь нас несло течением в нужном направлении со скоростью почти три узла, фантастика!
Мне удалось сохранять благоприятное расположение духа, когда мы из-за отсутствия ветра опаздывали на встречу. Умение сохранять спокойствие в неблагоприятной ситуации, одно из важнейших качеств характера, помогающее не растрачивать СИЛУ по пустякам. В данном случае, проявленное терпение позволило избежать беспокойства, которое зачастую является причиной неблагоприятного развития событий.
Правда, мы не совсем «лежали в дрейфе». Ветра, на самом деле не было, но паруса мы убрали не полностью, взяли три рифа, и то ли ветер какой-то все-таки был (едва заметный) и благоприятного направления, то ли пампинг придавал нам движение, а скорее и то и другое.
В штиль или когда ветер совсем слабый, на зыби паруса сильно изнашиваются, большая нагрузка на ползуны грота и ликпаз мачты. Нужно не лениться, убирать паруса. Но иногда, если необходимо двигаться, можно выбрать грот в ДП, туго набив шкоты, и от пампинга на волне получаем скорость, порой до двух узлов, а в критической ситуации это немало. Можно также взять два-три рифа и значительно уменьшить неблагоприятную нагрузку на паруса, но при этом раскачивание значительно меньше, оставленная парусность стабилизирует раскачивание и появляется какой-то ход, можно выдерживать нужное направление, что дает как психологический, так и физический комфорт, а главное яхта меньше страдает от качки.

В полдень сближаемся, волнение до трех-четырех метров, спускать мотобот опасно, жаль, что не удастся пообщаться. По слипу супертраулера спускают герметично упакованные продукты, воду, подарки к Новому Году! Кто бы мог подумать, что встретимся в такое время и в таком месте. Фотографируем друг друга и расходимся. Рыбаки возвращаются в район лова, мы продолжаем движение на запад, за солнцем.

Ветер попутный, балла четыре, идем со скоростью восемь узлов, идеальные условия! Погода солнечная, океан спокоен, тепло, температура забортной воды выше двадцати градусов.
Наша скорость постепенно растет, входим в течение. К вечеру наша скорость уже двенадцать узлов! Четыре узла добавляет течение Ангулас (на наших картах течение мыса Игольный). Господствующие ветра в районе Мыса Доброй Надежды – штормовые ветра юго-западной четверти.
Семьдесят лет понадобилось португальцам , чтобы обогнуть мыс, пройти из Атлантики в Индийский Океан. Невозможно было преодолеть столь сильное течение при встречных ветрах, а когда попутные штормовые западные ветра встречаются с сильным встречным течением возникает такое губительное волнение, что морякам средневековья ни о чем не оставалось думать как только о спасении собственных душ. Мыс Бурь, первое название, которое полностью соответствует действительности, каким-то образом трансформировалось в Мыс Доброй Надежды.
Почти сутки мы летели со скоростью 12 узлов! На спокойной воде и со скоростью восемь узлов относительно воды, такое возможно только здесь!
Есть конечно приливо-отливные течения, но постоянного течения с такой скоростью больше нет нигде в мировом Океане. Трудно передать это ощущение, никогда раньше не приходилось его испытывать.
Нам приходилось кратковременно разгоняться на «Дочери Ветра» узлов до восемнадцати, на большой попутной волне, чаще всего в штормовых условиях, но то что происходит сейчас — это совсем другое. Всё это время ты как будто паришь затаив дыхание, легко и свободно паришь между небом и водой.
Течение упирается в банку Ангулас и исчезает. Мы продолжаем идти со скоростью восемь узлов и выходим в Атлантику. Проходим Кейптаун на расстоянии миль тридцать пять от берега. Огни большого города хорошо видны в ночное время. С рассветом мы постепенно удаляемся от Африканского континента, берега исчезают из вида.

А к заходу солнца ветер усиливается до восьми баллов. Но Мыс пройден, мы уже в тех водах, где шторма не страшны. Центр низкого давления движется почти с нашей скоростью, он всего в десяти-пятнадцати милях по правому борту ближе к материку. Мы в наиболее благоприятной части этого циклона местного значения, ветер попутный, в порывах до десяти баллов, разгоняемся до семнадцати-восемнадцати узлов, а среднесуточная скорость около двухсот миль с полностью зарифленным гротом.
Трое суток в таком режиме яхта впервые идёт настолько стабильно, что в ночное время сплю не вставая по шесть-семь часов кряду. Мы уже далеко от Мыса, и юго-восточный пассат южной Атлантики надежно несёт нас к экватору, стабильно сокращая расстояние на 170 миль в сутки.

Можно подводить итоги первой части завершающего этапа кругосветного плавания.

Полгода назад в Коралловом море при таких же условиях мне приходилось довольно часто корректировать положение руля. Тогда дважды, и впервые за всю мою парусную практику, пролетел по яхте от удара волны. Первый раз во сне, на лету сильно ударился затылком об мачту, повезло, могло быть хуже. В таких условиях нельзя ложиться спать на наветренную койку.
Если лежишь на подветре, при ударе – нокдауне, с подветренной койки никуда не улетишь. Так иногда от усталости делаешь глупейшие ошибки, которые могут иметь фатальный исход.
С новым гротом, который лучше держит форму, яхта теперь во всех условиях идет заметно стабильней. Это третий грот на «Дочери Ветра», пошитый в Новой Зеландии Саймоном Киддом, и наиболее удачный. Форма паруса настолько близка к идеальной, что каждый раз поднимая голову испытываешь радость и удовлетворение от этого прекрасного зрелища.

Постоянное стремление к совершенству, во всём что бы ни делал, должно стать привычкой и тогда всё, что тебя окружает начинает приносить радость.

В Мировом Океане немало бурных вод. Мы проходили Острова Силли и Мыс Гаттерас, Бискайский Залив и Пролив Ниддлс, другие места, пользующиеся дурной славой среди моряков, и каждый раз при спокойной погоде возникает состояние блаженства — энергетика бурных вод, мысов и проливов дарит мощный прилив сил, возникает ни с чем не сравнимое вдохновение. Или отбирает последние силы, а у кого-то и саму жизнь. Помните, «Кладбище Кораблей»? Так почему же это происходит?
Почему кому-то светит солнце, ветер попутный и Океан спокоен, а другому то в том же самом месте тот же самый Океан ломает мачту, а то и вовсе отправляет на дно вместе с кораблем?

ПОЧЕМУ??

С тех пор, как впервые была прочитана книга Слокума, прошло почти полвека и только теперь приходит понимание, что все труды и жертвы не напрасны. За эти годы не только прочитано всё, что можно на нашу тему: лучшие книги яхтенного мира на русском и английском, построено несколько яхт, пройдено немало тысяч миль. Есть с чем сравнивать. И можно подводить итоги. Если коротко — главная, на сегодняшний день, цель достигнута, и результат превышает все ожидания. Яхта из нашей детской мечты превратилась в совершенный инструмент познания, в Парусник, который гармонизируя окружающее пространство, создаёт новую прекрасную, неведомую доселе реальность.
Так на завершающем этапе плавания 2008 года, за несколько дней до прихода в Чарльстон, явное беспокойство, которое обычно после перехода через Океан перед возвращением на землю, неожиданно сменилось состоянием внутреннего равновесия, удивительного спокойствия. И это несмотря на то, что на смену стабильным изо дня в день условиям плавания в пассатах, пришли порывистые переменные ветра, низкая облачность, изматывающий штиль на зыби, неожиданные шквалы. Тогда впервые начал разговаривать с волнами. А на следующий год, по пути в Англию, волны стали выглядеть какими-то родными, начал внимательно в них вглядываться и пришло необычное радостное ощущение. Океан становился родным и близким.

Идея о том, что всё живое на планете вышло из Океана стало восприниматься буквально. А если Океан наш родитель, то он не может мне навредить. Начало июня 2009 года, наш переход через Атлантику приближается к завершению… Ещё в Ньюпорте, когда думал об этих завершающих милях, говорил себе — В ЭТОТ РАЗ ВСЁ БУДЕТ ИНАЧЕ! — настраивался на благоприятные погодные условия у берегов Англии. Эти берега нам знакомы давно, со времён ФАЗИСИ. И готовясь к переходу не пожалел времени, чтобы раздобыть более подробные карты проливов Нидлс, Солент и реки Хэмбл. Благо Ньюпорт, одна из крупнейших яхтенных столиц мира, и здесь можно найти всё, что нам необходимо.
Прошло двадцать лет с тех пор, как мы познакомились с этими неспокойными водами, со времени старта в гонки «Whitbread 89-90», а два года спустя 21 Декабря 1991 года, мы пришли сюда на ЛАГУНЕ. Позже в английской яхтенной прессе это плавание назовут EPIC VOYAGE. Из порта Сочи мы вышли 8-го ноября, месяца на два-три позже, чем планировали. Отход в Англию нам не дали, несмотря на приглашение на гонку одиночек Europe 1 STAR 92, подписанную мэром Плимута и командором Западного Королевского Яхт-клуба Англии, благодаря которому нам оформили паспорта моряков, пограничники заявили неопределённо – документы вам ещё готовить месяца два. А ещё задолго до этого по ночам мне начали сниться кошмары. Больше всего беспокоили именно эти воды на подходе к Англии. Давно было известно, что яхты, уходящие со старта в кругосветную гонку Вэнди Глоуб в начале ноября, несут самые серьёзные потери именно в этих местах, где штормовые ветра от норд-веста разгоняют волну от берегов Америки, которая на мелководье европейского шельфа становится ещё выше и круче, особенно на встречном отливном течении.
Собака кусает в первую очередь того, кто боится. Наши приключения начались ещё в родном Черном море. Мы тогда взяли отход до Одессы, надеясь, что оттуда нам удастся уйти в Англию. Встречный шторм на траверзе Ялты, середина ноября, и стало понятно, что если идти в Одессу, то не видать нам ни Англии, ни Гонки. Сделал запись в судовом журнале, что беру ответственность на себя и повернул на Босфор. Так мы сознательно нарушили закон о государственной границе, который в первозданном виде унаследован “Новой” Россией.

В Средиземном, вторая половина ноября, мы едва обогнули Пиренейский полуостров. Ураганный ветер, сильнейший за последние двадцать лет в этих местах, развёл такую волну, что во мгле едва просматривалась вершина следующей. Шли под рангоутом. Повезло, ветер попутный и волны гигантские, но пологие. Два года назад, в ревущих сороковых и вопящих пятидесятых широтах Южного Океана таких монстров не было на протяжении семи тысяч миль второго этапа кругосветной гонки. А от Гибралтора до Биская нас донесли пять штормов, все попутные, вопреки господствующим в это время года встречным норд-вестам. Но главная наша погода ждала в Ла Манше. Началось днём, но стало темно как ночью, молнии по всему горизонту, а грома не слышно. Шквалы, град, резко похолодало. Штормовой стаксель (3 кв.м. от катамарана «Торнадо») можно было нести только уваливаясь при порывах на чистый фордевинд. Ко всему температура воздуха упала до ноля. На руле менялись через час. Из приборов кроме самодельного электронного лага, подарок Лёши Грищенко, у нас был шлюпочный компас и какой-то древний радиопеленгатор. Ни двигателя, ни возможности зарядить аккумулятор. К утру ветер немного утих, видимость улучшилась. Английский берег едва заметно угадывался сквозь мглу на подходе к проливу Нидлс. Приливно-отливные течения, мели, резкие неожиданные шквалы, ограниченная видимость в этих местах даже в спокойную погоду требуют предельной собранности. В то утро, когда накопившаяся после полуторамесячного перехода усталость да изнурительная штормовая ночь и резкое похолодание довели нас буквально до оцепенения и отупения, войти в пролив Нидлс при сильнейшем волнении всё ещё штормовом ветре, я не решился. Пошли вокруг острова Уайт и к вечеру застряли в проливе Солент, лавируя против отлива на траверзе Портсмута. То и дело мимо проносились скоростные паромы, ветер стих настолько, что мы практически стояли на месте. Стало понятно, добраться до столь желанных причалов Элефанта до ночи шансов нет. Ещё один поворот оверштаг, теперь уже на вход в Портсмут. Подошли к узкому входу, даже в наступившей темноте заметна разница уровней воды, отливное течение при умеренном встречном ветре настолько сильное, что мы идём с хорошей скоростью в лавировку, но пройти горловину не можем. А паромы пролетают вплотную на скорости узлов тридцать. Сил уже нет ни на что, в отчаянье приходит мысль уйти с фарватера и стать на якорь. И тут, Бог Ветра решил наверное, что достаточно испытаний нам удалось пойти достойно, неожиданное усиление позволило буквально протиснуться сквозь бутылочное горлышко. Местной карты у нас не было, но слева видны яхтенные причалы. Подходим к ближайшему. Едва закрепили швартовы, и грот лёг на рубку, как резкий шквал накренил нас под голым рангоутом. Трудно поверить, неужели дошли? И следующие двое суток, мы теперь уже наслаждались завыванием норд-веста. Какое это удивительное ощущение, вся тяжесть ответственности, что так долго давила, висела на моих плечах, вдруг исчезла в одночасье. Да, такие ощущения бывают в этой жизни нечасто. Сознание того, что всё позади и дело сделано, ничто по сравнению с этим чисто физическим ощущением неожиданно исчезнувшей тяжести, которую со временем почти перестал замечать, и только когда она исчезла, стало понятно и не столько на уровне сознания, сколько на плотном плане физического тела. Неудивительно, что мне было гораздо комфортнее, чем большинству из нас на Фазиси в ревущих широтах, двумя годами ранее, тогда отчётливо понимал, какая огромная ответственность за всё, что с нами и яхтой происходит лежит на Скипе. Порой мне было даже неловко за то, что этот груз ответственности полностью лежит на нём, а мне просто надо выполнять свою работу, что было не в тяжесть, и хватало сил наслаждаться великолепными картинами бушующего Океана и кипящего Неба. Это был нереальный полёт, больше похожий на кино, хотя всё от вибрации двадцатипятитонного алюминиевого корпуса и гребней волн, которые то и дело проносятся по палубе, до изнуряющей иногда сутками непрекращающейся работе на штормовом ветру, в промокшей от собственного пота и всепроникающего рассола Океана, всё это было вполне реальным. Но ситуация была уж слишком необычной, и поэтому трудно было поверить, что всё это происходит с нами наяву. Теперь много лет спустя становится понятно, что главным и непривычным было неведомое дотоле ощущение ЧИСТОТЫ! Воды Южного Океана окружающие девственно чистый материк, покрытый ископаемым льдом, хранящий всю первозданную чистоту нашей Планеты, обладают невероятной, непостижимой для осознания неповящённому уму, очищающей Силой. А когда после двух-трёх недель этой неистово бурлящей чистоты, мы стали выходить из этого волшебного пространства, то и дело ловили себя на том, что приходит одна и та же мысль, а посчастливится ли тебе побывать в этих местах когда-нибудь ещё? Да, мы всё ещё здесь, но уже с тоской расстаёмся с этой сказочной страной, в которую так неожиданно прорвались сквозь всю жестокость «нормальной человеческой реальности», уродливость которой можно увидеть только отсюда, из этой освежающей неистовой безбрежной чистоты. И неслучайно, именно здесь и сейчас, пришло известие о падении Берлинской Стены, где когда-то был дан приказ стрелять в тех, кто пытается обрести свободу, и ведь стреляли, а нам это не казалось преступлением.
И вот теперь, конец декабря 1991-го мы пришли в Англию, покинув Родину без разрешения, нарушив закон, который и сегодня остаётся без изменения. А многие ли из нас, современных россиян, понимают всю преступную нелепость этого закона? Это моя Родина! И это моя жизнь, никто не имеет права решать за меня, где быть и куда плыть! С благодарностью вспоминаю Михаила Булгакова, Мастер и Маргарита, слова Иешуа Га-Ноцри: «Всякая власть – насилие.» Неплохо бы и тем, у власти, помнить Его слова. А тогда, в теперь уже таком далёком декабре, накануне Рождества Христова 1991 года в первое же наше утро в Англии — главная новость — событие — итог уходящего Двадцатого Века, офицер иммиграционной службы сообщил, что страны из которой мы ушли, нарушив закон о государственной границе, более не существует, такой страны больше нет! Великий и нерушимый Союз республик свободных приказал долго жить. Правда, в этот эпохальный – судьбоносный миг, сил не было ни радоваться, ни огорчаться, мы медленно оживали, тихо и скромно праздновали своё возвращение к жизни. В том самом месте откуда, два с небольшим года назад, как паломники в святые места, мы сами не ведая о том, уходили на первое свидание с первозданной чистотой в неведомый Южный Океан, с детских лет нас так манивший. Для большинства из нас это свидание было и последним. Уж очень дорогой ценой удаётся попасть в эту Чистоту, да и пережить испытание Чистотой удаётся не каждому, в неё проникшему. Очевидно, нужно хорошо понимать, зачем мы идём в Океан, а уж тем более, в самое Чистое его пространство и быть готовым к встрече с Неведомым.

Итак, В ЭТОТ РАЗ ВСЁ БУДЕТ ИНАЧЕ! Это было как мантра, как заклинание, которое начало всплывать из подсознания ещё накануне отхода из Ньюпорта, уж очень суровым был тот урок на «Лагуне». По сложности сам переход, северная Атлантика, не самый спокойный район Мирового Океана, да и штормов было достаточно, как и положено для этих мест, но не было ощущения усталости или напряжённого ожидания берега. Чёткий силуэт Островов Силли проявился миль за пятнадцать на фоне ясного утреннего неба и восходящего Солнца. Всё сияло первозданной чистотой, безоблачное голубое Небо, синева Океана, а мягкое тепло первых утренних лучей Солнца, в контрасте с бодрящей свежестью прохлады от океанской воды, создавали редкое ощущение гармоничного сочетания прозрачной Чистоты, девственной Красоты и спокойной дружественной Силы Трёх Стихий: Святой Троицы моряков парусного флота – Солнца, Ветра, Океана. И всё это на фоне приближающихся Островов Силли, пользующихся у моряков мрачной известностью.
Приятно дополнял этот редкий почти нереальный шедевр Матушки Природы наш друг, Северо-Западный Ветер, который не расставался с нами вот уже почти пять суток. Грех было не воспользоваться таким редким подарком и не опуститься на буксире за кормой при скорости пять-шесть узлов на полминуты, а потом, с давних пор это стало любимой практикой, обсыхать после купания, сосредоточившись на ощущении одновременно солнца, ветра и шума воды. Итог любого плавания можно подводить только после его завершения и расслабляться нельзя до самого последнего момента. Нидлс прошли рано утром при слабых ветрах, преодолевая довольно приличное отливное течение. Ближе к рассвету даже слегка заштилели, практически у самого входного буя. Не самый приятный момент, но главное, сохранять самообладание, не поддаваться панике. И очень важно, особенно когда один, вовремя, пока ещё есть такая возможность, расслабиться и отдохнуть. Даже час-полтора полноценного сна, особенно с двух до четырёх утра, что и удалось, заряжают на сутки. Солнце ещё не взошло, но уже светло и прекрасно видны дома в окрестностях Ярмута на о.Уайт. Береговая черта в двух-трёх кабельтовых, яркая зелень и запахи лугов, деревьев и коровника, а вокруг небольшие водовороты на смене отлива приливом, водоросли на воде, тишина. Восход в красных петухах по всему небосводу: без ветра не останемся. И вдруг, что это, яркие языки пламени вырываются из десятков окон, даже рассматривая в бинокль, на таком небольшом расстоянии, трудно поверить, что это не пожар, а всего лишь отражение солнечных лучей. А вот и ветер, всё тот же, западный-северо-западный, который донёс нас до берегов Англии, в Соленте почти встречный, но после поворота, более чем на 90 градусов при заходе в устье реки Хэмбл, усилился и стал попутным. Течения почти нет, оно помогало до самой реки и теперь идём по полной воде, красота! Однако, едва прошли довольно широкий участок от устья, стало понятно как сильно здесь всё изменилось за те без малого двадцать лет как мы прошли здесь с Людмилой на «Лагуне» в конце мая 92-го по пути в Плимут на старт Трансатлантической гонки. Яхт на воде стало наверное вдвое больше и фарватер сузился настолько, что расхождение, особенно с большими катерами, создаёт весьма напряжённые ситуации, а ветер всё продолжает усиливаться. Стаксель уже давно закручен, идём под полным гротом, при пятибальном ветре, скорость до десяти узлов, а этого явно многовато на таком узком фарватере, при интенсивном движении, тем более на попутном курсе, когда парус не растравить, не сбросить скорость. Взять риф одному невозможно, нужно хоть немного свободной воды. Брайан, с которым мы связались перед входом в реку, вышел встречать нас, и похоже не ожидал, что мы продвигаемся так резво. Хорошо ещё, что в районе Элефанта ширина фарватера увеличивается, но не настолько, чтобы мы могли сделать циркуляцию самостоятельно, тем более, что отливное течение к тому времени уже работало вовсю, а швартоваться при встречном течении и пятибальном попутном ветре задача не простая. К тому же свободных причалов нет и мы стали вторым корпусом. Спасибо Брайану, всё произошло быстро и без осложнений.

Почему?!

Долгие годы этот вопрос даже не возникал, он всегда был скорее на уровне подсознания. По той причине, что никто по настоящему не пытался найти на него ответ. Видимо считая, что ответа нет.
Или повезло, удача!
Или не повезло, удача отвернулась…
И как предел мудрости «специалистов», заключение: «…в виду непреодолимых сил стихии и непредвиденных на море обстоятельств». Таким образом объясняют причину трагедии недалекие «эксперты» государственных комиссий, когда истинные причины не лежат на поверхности.
————————————————————————
Эта позиция — признак невежества, на наш взгляд, ещё один из примеров «безумия профессионалов». Нежелание, а вернее неспособность увидеть реальные причины происходящего. Но так ли давно пришло это понимание?

Сколько историй о морских трагедиях прочитано, начиная с того времени как только научился читать в таких книгах как «Тайны морских катастроф» Льва Скрягина, пресловутый «Бермудский треугольник»…
Потом изучение этой темы в мореходном училище.
Мыс Горн, Мыс Доброй Надежды…
Не знаю есть ли «храбрецы», которые посещают подобные места ради приключений. У нас другие задачи. Со временем и накоплением подобного опыта появляется уверенность в том, что мы влияем своими мыслями, своими ожиданиями на то, что задолго создаем в своем сознании, чаще всего не осознанно, не понимая потом как сами, своими мыслями создали те ситуации, в которых со временем оказываемся.

Наверное для многих эти размышления покажутся непонятными, сомнительными. Так было когда-то и для меня. Лет до сорока категорически называл подобные вещи бредом. Потом стал понимать, что есть не только черное и белое, но и черно-белое и разноцветное. С обретением практического опыта, опыта многих сложных технологий, которые приходилось осваивать создавая свои яхты, с обретением опыта общения с Океаном появляется представление о том, как ничтожен человек в своем нынешнем состоянии, как мало мы знаем, как слабо стремимся раздвигать свои жалкие горизонты. Наш опыт основан на осуществлении сложных продолжительных проектов с запредельными нагрузками, порой на грани жизни и смерти. «Не верь никому, даже себе!» Не верь потому, что ничтожен уровень познания и только опыт, многократно приносящий один и тот же результат, можно брать за основу.

Мой главный вывод – в нас заложен гигантский потенциал, и мы должны прилагать все усилия для того, чтобы его освоить!

Это происходит, когда мы берем на себя самые сверхсложные задачи, связанные зачастую со смертельным риском и запредельными нагрузками. И тогда Мы по настоящему растем! Очень важно вырабатывать в себе «ясность видения» и взращивать «силу духа». Без должного развития этих самых важных человеческих параметров Мы ничего не достигнем. Ощущение и понимание «тонкого плана» — это основа мудрости. Умение применять понятия, которые нельзя потрогать, понимание основных законов, по которым происходит всё во вселенной, приходит с этим самым запредельным опытом, наработанным в условиях длительных нагрузок и смертельного риска, выстраданных в полном смысле этого слова. Только действие приносит результат. Вы конечно можете попробовать достигнуть просветления сидя под деревом, как Будда. Но не забывайте о том пути, который Он прошел, прежде чем Его посетила эта идея.

О да! Это непростая задача научиться творить мыслью, понять как работает мысль. Это стало нашим главным открытием, результатом длительных целенаправленных усилий продолжительностью в полвека. Конечно тогда, в шестнадцать лет, мечталось о Парусах и Океанах, но на этом пути, со временем, был создан инструмент! Создан Корабль внутри себя, ты сам стал кораблем и научился управлять собой!

Что бы мы ни делали, мы создаем себя!

“Не рулить”

Впервые, по-настоящему понимание силы Разума, возможности влиять на происходящее без вмешательства на физическом уровне, а только силой мысли, утвердилось благодаря созданию “Дочери Ветра”, способности нашей яхты идти самостоятельно, без авторулевого и без необходимости стоять на руле. Родилась Формула – Правило – Идея: “Не рулить”.
Мечта о своей яхте, о Морях и Океанах зародилась в детстве, полвека назад, в шестнадцатилетнем возрасте. Прочтя главную книгу своей жизни — замечательную книгу Джошуа Слокума “Один под парусами вокруг света”, задумал построить для себя точно такую же яхту. С того времени и до создания нашей яхты Первого Поколения “Ветер Перемен” прошло более тридцати лет.
Создавая “Ветер Перемен” мы не думали, не гадали, но получили яхту, которая подобно легендарному “Спрею” Джошуа Слокума, обладала способностью идти под нужным углом к ветру с закрепленным рулем.

Так сработала заложенная в детстве идея, сила намерения, сила мысли.
Детская мечта воплотилась в реальность, превзойдя самые лучшие ожидания. Мы не просто тупо скопировали Слокумовский “Спрей”, мы создали принципиально новую яхту. Да, законы аэрогидродинамики те же, но идея совершенно иная, и эта идея доведена до совершенства за восемь лет и 50 000 миль после того, как мы спустили на воду “Дочь Ветра”, эта яхта, родившаяся, в свою очередь, на тех открытиях, которые принес нам “Ветер Перемен”, является теперь прекрасной моделью для создания ещё более совершенной яхты Третьего Поколения, над проектированием которой мы работаем уже несколько лет.

Виктор Языков