Есть общеизвестная классическая фраза: «Книга это зеркало и если в него смотрит обезьяна, то лик апостола оттуда не выглянет». Что в каждом тексте отражаемся мы сами, как в водной глади… и нам по-настоящему требуются усилия, открытость и сохранения спокойствия, чтобы постараться увидеть в тексте больше, чем мы есть сегодня. Поэтому Гурджиев и говорил, что книги надо читать три раза, и один раз вслух, и только тогда можно будет что-то воспринять.
Мы рассчитываем, что в наших историях вы сможете разглядеть чуть больше, чем красивую сагу, понять суть происходящих ошибок, и разглядеть интересные связи внутри своей жизни. А потом можно будет в комментариях поделиться своими историями, за что мы будем Вам признательны.
Сегодня мы начинаем публиковать рассказ Виктора Языкова «Третье пришествие сатаны…»
Для удобства и лучшего восприятия мы разобьём его на несколько частей.
Часть первая. «Первое пришествие и Второе пришествие.»
Дело было осенью, поздно вечером. Прекрасное здание Сочинского ЖД вокзала. Пытаюсь понять, на чем добраться домой до Лазаревской. Вижу на табло у входа, всего несколько минут до отхода поезда в нашем направлении, бегом поднимаюсь на перрон и к первой проводнице: «Хозяюшка возьмите до Лазаревской». Удача, проводит в своё служебное купе, там уже сидит девушка, похоже её сюда определили за пару минут до меня. У попутчицы красивое лицо, идеальная фигура, одета в соответствии с внешностью.
Все ещё нахожусь под впечатлением полчаса назад закончившейся встречи с юными, и не только, яхтсменами в Сочинской детской парусной школе, куда был приглашен на 25 летний юбилей этой самой школы, где пришлось говорить, отвечать на вопросы часа три без перерыва.
Наш поезд отправляется почти сразу. Повезло. Уравнение с несколькими неизвестными, когда закончится встреча, будет ли попутный поезд, возьмут ли проводники… Последнее время чаще отказывают наотрез.
С закатом Союза, РЖД – частная лавочка, зарплату проводникам повысили и дисциплина стала строже. Раньше практически на любом поезде можно было добраться по цене электрички.
Попутчица оказалась разговорчивой. После рассказа о том, с каким трудом ей удалось сдать обратно в магазин купленные накануне некачественные дорогущие сапоги, беседа приняла интимный характер. Мама русская, отец кавказской национальности, скорее всего армянин. Девушка удалась и лицом и фигурой. В семнадцать стала первой красавицей города. Тогда только начинались конкурсы красоты в Сочи. Всё было бы и сейчас прекрасно, если бы не погиб в авиакатастрофе богатый любовник, хозяин коньячной компании «Арарат». Правда насколько прекрасно, если после каждой встречи с ним, приходилось подолгу с отвращением отмываться в душе. Да и удерживал «при себе» не только щедрыми подарками, но и угрозами, по видимому догадываясь о настроениях «возлюбленной».
И тем не менее, неожиданная гибель «друга» для столь юного создания стала сильным потрясением, которое перешло в депрессию.
Но депрессия продолжалась недолго.
Пытаясь хоть как-то забыться, выпила лишнего на вечеринке, а выйдя на улицу неожиданно оказалась в машине с незнакомыми мужчинами, которые отвезли в горы, изнасиловали, ударили по голове и сбросили с обрыва в реку. Чудом спаслась и не стала калекой.
«Одного я знаю, это местный, следователем работает в милиции, да разве что докажешь, лучше помалкивать, ведь запросто убьют…».
Не было ни малейшего сомнения в искренности собеседницы. Больше того, ощущение беззащитности и одновременно явной тоски не только по душевной, но и физической близости выглядело настолько явно, насколько и естественно. Казалось, она уже прямо здесь готова раздеться. И во всем этом не было ни пошлости, ни развратности. Столько всего сразу, такая откровенность, трагичность истории, простота изложения и безнадежность располагали к состраданию, которое безусловно усиливалось физической привлекательностью этого юного создания, успевшего пережить такие ужасы в столь нежном возрасте. Право не знаю, что удержало.
Людмила, которая ждала дома, врожденные робость, уважение и какое-то преклонение перед женщиной, ощущение женской беззащитности вообще. Мне повезло, выйдя из вагона, дошли до перекрестка нашей улицы Победы и Павлова, она явно не торопилась расстаться, как будто ждала приглашения продолжить знакомство. Мы обнялись на прощанье и расстались навсегда.
Месяца полтора-два спустя. Зима, мягкая как обычно для наших мест, но все же зима. Холодный пронзительный ветер, пасмурно. Дело к вечеру, начинает подмораживать. Заканчиваем работу в саду, пора в дом, в предвкушении тепла и ужина. Людмила зовет, там кто-то к тебе…
Выхожу из калитки, что это? Ничего подобного никогда не видел! Поникшая, сутулая, но не сгорбленная, а уж тем более не изможденная и не бессильная фигура в странном плаще с большим наброшенным на голову капюшоном.
Поражает лицо не столько своей неестественной своеобразностью, сколько чистотой кожи. Нет, не чисто выбритой, ничего подобного. Похоже он никогда и не брился, чистая, почти без морщин кожа без малейших следов растительности. И странно, никакого запаха, абсолютно никакого запаха, что неизбежно на расстоянии полметра от бомжа, это неестественно, почти шокирует. Заметно, что содержимое большой телеги из супермаркета, на которую опирается это существо предположительно мужского пола, аккуратно уложено и тщательно укрыто сверху плотной тканью.
Предупреждая явное намерение визитера проникнуть вместе со своим достоянием во двор, закрываю за собой калитку. Странным, даже неестественным, как и само существо голосом, скороговоркой выплескивается несусветная чушь. Произнося мою фамилию в третьем лице, приплетая Федю Конюхова, излагает свое намерение построить парусную яхту, она же подводная лодка, которая в то же время ещё и самолет и вездеход. Мол, пришел из Питера посоветоваться насчет технологии, да посмотреть на строящуюся «Дочь Ветра». В полной прострации от несусветности происходящего, отвечаю, что сегодня нерабочий день (воскресенье) и лодку посмотреть не получится, да и вообще у нас правило — посторонним ничего не показывать до завершения строительства, а сам мучительно пытаюсь сообразить, что происходит.
Передо мной существо «Без определенного места жительства», близится холодная зимняя ночь. Речь безумная, но тема! И фамилию называет мою и Федину. Тем временем «Гость» упоминает, как между прочим, что перезимовать ему негде, а в Вашем Дворце, кивает в сторону дома, небось найдется угол для единомышленника. За последние два десятилетия, под нашей крышей на самом деле перебывало гостей всяких и никому ещё в крове и хлебе не отказывали, но такого?!
Немыслимо отказать в приюте живой душе, оставить в зимнюю ночь под открытым небом. В голове мелькают мысли о том, что Он может явиться в любом обличье…
С трудом отметаю сострадание. Он медленно удаляется, но что это за ковыляющая походка? Ступни болтаются, как протезы на шарнирах. И так из Питера? Ноги в странных, каких-то невиданных ботинках, что специально шьют для калек но и не совсем…
Ошеломленный захожу в дом, тут же соображаю, что мог бы предложить хотя бы пищу, раз уж в крове отказал. Хватаю хлеб, сыр. Выбегаю на улицу, за минуту такой походкой далеко не уйдет. На тротуаре ни души, побежал до переулка – никого. Еще метров сто, до рынка, и там Его не видно. Как сквозь землю провалился.
Настало лето, рассказал эти две истории Сереге Лексину, который приехал к нам погостить на пару недель со старшей дочерью: «Так это был сатана, тебе повезло, ты справился с задачей и устоял от соблазна дважды. Но это не все, жди третьего пришествия, в третий раз это может быть гораздо серьезнее!»
Виктор Языков
Да уж… Интересное начало, своё мнение, может быть, если определюсь, что это, выскажу, когда до конца эту историю узнаю.